strelka+4 | 05.11.16 02:49 | # | оценка комментария: 0
Мне говорят, это необходимо, чтобы я не расчесывала рану. Так проходит несколько дней.
Наконец время уходить. Папа. Впервые пришел. Он поднимает меня и сажает на плечи – катаюсь! Я наверху блаженства – больница позади…
strelka+4 | 05.11.16 02:49 | # | оценка комментария: 0
Периодически ходят медсестры. В соседней палате, напротив, я замечаю обгоревшего мальчика, боже, как страшно, нужно будет зайти к нему завтра, узнать его получше.
Увы, завтра его переведут в другую палату и я его больше не встречу. Я лежу день за днем. День за днем проходит впустую в бессмысленном поиске – как отсюда выбраться.
Иногда мама приходит ко мне и уговаривает: «Ну потерпи еще чуть-чуть». Ей не понять моей тоски.
Приходит час, приезжает тележка. Меня накрывают простыней и сажают рядом с другими детьми. Как холодно.
Я понимаю – это конец. Меня пересаживают. Мы едем в огромном лифте с округлыми таблеточными кнопками.
Дальше – операционная. В меня втыкают шприц. Блаженное состояние наркоманки (хотя я еще не знаю таких слов) – единственный хороший момент в происходящем. Я смотрю на три яркие лампочки сверху меня. Глаза слипаются. Состояние умиротворенное и спокойное.
Проснулась с бинтом.
Мне должны были сделать операцию. Была поздняя осень. Мы шли по дорожке, состоящей из отдельных камушков, из которых высовывались пучки травы.
Небо было серое. Сердце мое сжалось в кулак. Я ощутила сильнейшую тоску. Мы пришли на первый этаж. Как сейчас помню – коричневые стены, покрашены так, как обычно красят в больницах. Мы сидим в узком, занюханном предбаннике. Мне страшно от неизвестности и в тоже время я ощущаю паранормальную цельность, как будто в меня вместилось больше, чем могло и как будто вся строгость, грусть, глубина осели во мне.
Я ощущала себя приступами. Врач посмотрела на меня и отвела в палату. Мы с мамой расстались.
Если кто-то и был в палате, то это прошло мимо меня. Огромное окно с противным белым пронизывающим светом и черные ветви деревьев. Я немедленно открываю дверь палаты и вижу длинный-длинный широкий коридор. Пол начисто натерт, и оттого – блестит. Я воображаю себя в Венеции. А это вода – по которой нельзя ходить.
На воде лежат каталки.
Мы долго-долго стояли в очереди прежде чем купить мороженое. Мороженое представляло собой вафельный рожок и три цветных шарика – салатовый, розовый, желтый. Абсолютно круглые.
Мороженое напоминало мне бабль-гам по трем причинам. Во-первых, на вкус оно было как жвачка. Во-вторых, когда надуваешь жвачку – она округляется. В-третьих, и то, и другое – ждешь с нетерпением и оно одного и того же цвета.
За мороженным всегда нужно было отстоять длинную-предлинную очередь. Лучше всего было есть мороженое в солнечную ясную погоду, когда думаешь, что все еще впереди.
Однако однажды в кафе, когда была сумрачная серая погода…Мы зашли в тихое, едва освещенное тусклыми желтыми лампочками помещение и засели где-то глубоко в углу, заказали белое ванильное мороженное в стеклянных стаканчиках и оно мне «грело душу». За стеклом стемнело. Черные силуэты деревьев проскальзывали к окну. Мороженое скользило в стеклянной вазочке. Бармены суетились, перемешивая вина…
