Когда говорят о традициях ленинградской школы графиков, имеют в виду не только искусство В. В. Лебедева, В. М. Конашевича, Н. А. Тырсы, но и незаурядные произведения художника К. И. Рудакова, который к тому же почти двадцать лет (1930-49) преподавал на графическом отделении ИНПИИ- ИЖСА в Ленинграде.
У Рудакова были замечательные учителя. В Царском Селе он учился у знаменитого П. П. Чистякова, затем занимался в частной студии В. Е. Савинского и в мастерской Д. Н. Кардовского. Каждый из этих прекрасных педагогов считал основой всякого искусства рисунок, и поэтому Рудаков получил на их занятиях хорошую школу рисования - высокую культуру линии, штриха, формы. Далее он посещал Новую художественную мастерскую, где тогда преподавали Б. М. Кустодиев, Е. Е. Лансере, М. В. Добужинский. С некоторыми перерывами он учился в АХ (1913-22), то работая инструктором художественной студии для рабочих (1918- 20), то преподавая математику (еще одна профессия Рудакова) морякам Балтийского флота.
За годы учебы он нашел свой путь в многообразии течений: его привлекло классическое направление с опорой на натуру и традиционные техники графики.
С 1923 г. Рудаков начинал работать самостоятельно для сатирических журналов "Смехач", "Бегемот", "Крокодил", пробовал себя и в детской книге. Постепенно он перешел к станковой графике, создав большой цикл "Нэпманы" (1928-32). В этом произведении стирается присущая художнику ранее критическая оценочность взгляда, усложняется психологичность персонажей. Графическому стилю Рудакова присуща живописность. Владея в совершенстве многими техниками (акварель, пастель, гуашь, литография, офорт, сухая игла, монотипия, гравюра на целлулоиде), он предпочитает красочные - акварель, цветную печать (литографию и монотипию), тушь, гуашь, их комбинации на водной основе. Циклы станковых произведений - "Запад" (1932-34), "Обнаженные натурщицы" (1930-е)-демонстрируют виртуозность мастера, который любой случайный затек краски умеет превратить в органичный элемент композиции.
Из всех жанров Рудаков особенно любил портрет. Он умел тонко передать живые черты индивидуального и типического в человеческом облике. Редкий дар психологизации проявился в работах 1930-х гг., когда Рудаков иллюстрировал романы Э. Золя ("Разгром", "Нана"), новеллы и романы Ги де Мопассана ("Пышка", "Милый друг", "Жизнь" и др.), литературная ткань которых строится именно на психологических нюансах, душевном состоянии персонажей. С этими иллюстрациями Рудаков вошел в историю книжной графики, хотя не менее известны его работы для произведений русской классики - пушкинского "Евгения Онегина" (1934), романа Л. Н. Толстого "Война и мир" (1941-48) и др.
Интересны театральные работы Рудакова - эскизы костюмов и грима, рассчитанные на конкретных исполнителей в постановках "Горе от ума" (1940-41) для Ленинградского академического театра драмы им. А. С. Пушкина (1940-41), "Много шума из ничего" У. Шекспира (1943, не осуществлена), "Свадьба" А. П. Чехова (1942) для Ленинградского театра эстрады. Удача этих работ заключена в том же портретно-психологическом подходе художника, когда отдельные элементы костюма или обстановки создают вокруг героя явно ощутимый "воздух времени".
Кити, Иллюстрация к роману Л. Н. Толстого "Анна Каренина". 1945
Дюруа и Клотильда. Иллюстрация к роману Ги де Мопассана "Милый друг". 1936
Нана. Иллюстрация к роману Э. Золя "Нана" 1937
Фома Гордеев и купец Маякин. Иллюстрация к роману М. Горького "Фома Гордеев". 1948
|
